-Я же сказал, что бы закрыл свой хренов лак!
Витавший до этого в своих мыслях, Меркель резко вздрогнул от громкого голоса клиента, который в мгновение око оказался рядом с большой кроватью, на которой сидел брюнет, и выхватил несчастный пузырек с лаком для ногтей, тот тут же полетел с балкона в кромешную тьму приближающей ночи. Джонни сидел тихо, не посмев даже двинуться с места, поднять голову и посмотреть на разгневанного гостя. Карие глаза широко распахнулись от услышанных слов. Непонимание. Джонни не мог понять, что же на самом деле происходит, вправду ли он вывел из себя гостя лишь одним запахом лака. Если бы знал, точно не стал бы открывать флакончик, ибо свое здоровье - дороже, а кто знает что можно ожидать от клиентов с разными темпераментами. На секунду Меркелю показалось, что он не он. Как бы парадоксально это не звучало. Что могло так так повлиять, что брюнет не смел даже против что-либо сказать в ответ или же огрызнуться, нахамить в ответ, как это обычно происходило? Страх? Нет. Меркель боится в "Доме" Тео, своего мастера, но с тем парнишка спорит и дерется до последнего. Брюнет положил ладони аккурат на постель, смотря точно на свое длинные ногти цвета серебристый металлик. И все же хорошо, что он успел их докрасить прежде, чем вспыльчивый клиент решился оторваться от своей работы. И мельком бросив взгляд на негласного оппонента, Джонни поднялся с постели и подошел к небольшому телефону, стоящему рядом с дверью на низеньком столике. Набрав несколько кнопок, он быстро и тихо произнес несколько слов на бразильском и, положив трубку, вышел за дверь, вон из комнаты.
Да, не хорошо так вести себя при клиенте, но что поделать, если тот попросил кофе, а личной кухни у Джонни не имеется? Причина ухода есть, но нет оправдания на молчаливый уход. Ничего, ему будет полезно сейчас немного сбавить пыл. Меркель усмехнулся, по пути уже на лестнице, почти у подножия, встречая милую девушку с красивыми каштановыми волосами, работающую на кухне, и которая передала ему небольшой поднос с молочником, сахарницей, салфетками и двумя чашками ароматного черного кофе, бразильского, без каких-либо добавок, без сахара и сливок. Меркель считал, что разбавлять кофе водой/молоком/сливками, а уж тем более класть в напиток сахар - это и вовсе кощунство. Портится весь это живительный нектар, исчезает истинный привкус молотых свежих кофейных зерен. В комнату Джонни вернулся уже с улыбкой и, подойдя к письменному столу, опустил поднос на углу, но чуть дальше от края.
-Ваш кофе, мистер. Не буду вам мешать, - произнес на привычном английском, взял свою чашку и вышел на балкон, прихватив пачку сигарет и прикрыв дверь, чтобы сигаретный дым не проник в комнату, а то ведь мало ли и "это" раззадорит нервного гостя. Щелкнув зажигалкой, Джонни сделал сразу несколько затяжек подряд, выдыхая сизый дым вверх, запрокинув голову и смотря на открытое звездное небо. В руке чашка кофе. В воздухе запах терпкого табака. А в голове водоворот мыслей.
У меня никогда такого не было. Это словно... в первый раз, блин. Мне попадались, конечно, разные типы, но этот просто превзошел все мои ожидания. Странный, нервный, грубый, резкий. От него так веет холодом, я прямо сам кожей чувствую, даже не смотря на то, что сейчас лето. Я чувствовал все это время на себе его взгляд. Такое ощущение, что он мне дыру прожечь хочет или вообще сжечь, как ведьму на костре какую-то, только в моем случае... проститутку на кровати. Я боюсь смотреть в его глаза, боюсь... замерзнуть. Интересно, он хоть умеет улыбаться? Этой ночью я буду называть его Mr Sadman.
Усмехнувшись своим мыслям, Джонни поднес к губам аккуратную чашку и сделал осторожный глоток горького кофе, блаженно тихо, едва различимо, мурлыкая себе под нос от удовольствия. Кофе - самый лучший друг и в холодную пору, и по ночам, и самый верный помощник в борьбе против грусти и одиночества. На данный момент Меркель пребывал в таком состоянии, что ему хотелось написать что-нибудь лирическое и после сыграть. Вновь тонкими пальцами по игривым клавишам, издавая чарующие звуки... Облокотившись локтями о перила балкона, брюнет с горечью вздохнул, с сожалением о том, что он больше не может играть по причине пребывания в этом заведение, по простой причине отсутствия рояля. И его не волновал сейчас человек, который некоторое время назад перешагнул порог его грешной обители, который так странно смотрел на него, так несдержанно вел себя. Все равно. Может просто на гостя так воздействует красный цвет интерьера? Поначалу ведь Меркель тоже был не особо спокойным, его раздражало всё и все, а сейчас уже привык. Монро как-то сказала: «Когда наступают тяжелые дни, думаю: хорошо бы стать уборщицей, чтобы вымести внутреннюю боль...». Почему, и вправду, нельзя стать таковым работником? Почему нельзя так просто справиться со всеми проблемами? Разве было бы хуже? Джонни затушил сигарету об стекло пепельницы и, выдохнув дым, открыл дверь балкона и вошел в комнату, оставляя дверь чуть приоткрытой, чтобы проветрить комнату и немного освежить ее. Хотя юноша был не особо рад, что весь ароматический запах кофе и корицы, на которым он утром старался, выветриться. Ничего, немного времени и все будет готово. Как только Меркель обернулся, впился взглядом в своего клиента... в карие, идентичные собственным глаза.
Чашка, как в замедленной съемке, выскочила из руки и начала падать вниз. Время больше не летело, оно словно замедлило ход. Брюнет смотрел на свое собственное живое отражение, только в непонятных тряпках, именованные одеждой, которые сковывали тело, со слишком короткими волосами и чуть выбритыми висками и холодными, до боли в сердце холодными глазами. За несколько секунд Меркель успел передумать десятки мыслей и десятки причин на тему схожести с этим странным человеком, имени которого даже не известно. Из некого транса Джонни вывел звук разбивающейся посуды: чашка с блюдцем наконец-то достигнули пола, со звоном разбились, разбившись на крупные куски и разметав горячую черную жидкость по всему ворсистому красному ковру, оставляя темные пятна.
-Твою мать, - тихо зашипев, Джонни опустился на колени перед небольшой бытовой аварией, собирая осколки в ладонь, вычищая маленькие из ворса. Он хотел вновь посмотреть на клиента, проверить не сон ли это, но вовремя сдержал свои порывы. Теперь все встало на свои и места, и стало ясно, почему же этот чудак так пристально разглядывал Меркеля. -Извините, вышло немного неуклюже с моей стороны.
